Жизнь Виктора Семеновича Кузнецова была не из легких. Ему пришлось испытать холод и голод, пройти через коллективизацию и войну, побывать в концентрационных лагерях и несколько раз оказываться на волосок от гибели.
Виктор Семенович Кузнецов родился 14 февраля 1909 года в деревне Молчаново Епифанского уезда Тульской губернии.
Отец Виктора, Семен Александрович — участник Русско-японской войны 1904–1905 гг., проходивший службу на минном заградителе «Енисей». Корабль подорвался на третий день войны, при установке мин у берегов Ляодунского полуострова. Спастись тогда удалось немногим, среди них был и старший минер Кузнецов. После лечения его направили служить на минный транспорт «Амур». Но и там молодому военному пришлось вскоре пережить катастрофу — в мае 1904 года, при обороне Порт-Артура «Амур» затонул, получив тяжелые повреждения от вражеской артиллерии. За героизм и мужество, проявленные в сражениях против японцев, Семена Кузнецова наградили двумя Знаками Особого Воинского Отличия (с 1913 года эта награда официально стала называться Георгиевский Крест).
По стечению обстоятельств обе награды были IV степени, хотя по правилам награждения того времени это являлось нарушением. Семену Александровичу Кузнецову должны были вручить Знак Особого Воинского Отличия III степени.
Во время службы Семен Александрович учился в Кронштадте, где получил специальность электрика-минера. Лекции студентам читал сам Александр Попов — изобретатель радио. После войны Кузнецов работал электриком в Москве. А после революции вернулся на родину, в Епифанский уезд.
В 1921 году жители уезда страдали от голода. В этот год умер дед Виктора, Александр Кузнецов. В 1922 году Виктор закончил школу. Его дядя, Петр Кузнецов, в 1925–1926 гг. попал в поле зрения ОГПУ, как сочувствующий партии социалистам-революционерам, и вскоре бесследно исчез.
С началом коллективизации в 1927 году Кузнецовы попали в список зажиточных крестьян, поэтому семью обязали сдать 500 пудов картошки (более 8 тонн) по так называемому твердому заданию. Виктор и его отец собрали весь картофель со своего огорода, но этого оказалось мало. Недостающее докупили у крестьян в Епифанском уезде. Овощи отвозили на Епифанский спиртовой завод, где приходилось отстаивать огромную очередь, растянувшуюся больше, чем на два километра, почти до Никольского собора. За невыполнение твердого задания грозило суровое наказание.
В 1929 году Семен Кузнецов с младшим сыном Михаилом уехал в Карсакпай (Казахстан) на заработки. Там работал их близкий родственник, Иван Деев — участник трех революций (революции 1905 года, Февральской буржуазной революции 1917 года, Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года) и директор завода национализированной английской медно-плавильной компании. Виктор просился с отцом и братом, но его оставили дома присматривать за хозяйством.
В феврале 1931 года Виктор Семенович женился на Наталье Яковлевне Мироновой из села Краснополье. В конце года у них родился сын Анатолий. Спустя несколько лет родились еще двое детей Евгений и Николай. К сожалению, Евгений умер младенцем.
В марте 1931 года в Молчаново был образован колхоз. В числе первых пятнадцати семей в него вступили и Кузнецовы. Виктору доверили колхозную пасеку, которую он увеличил с девяти до ста сорока пяти пчелосемей за девять лет. В 1940 году успешный пчеловод стал участником Выставки достижений народного хозяйства в Москве, представляя Епифанский район Тульской области.
Срочную службу Виктор Кузнецов не проходил, а лишь дважды призывался на краткосрочные сборы. В первый раз его направили в село Новокрасивое Ефремовского района. Второй раз — в Селецкие лагеря, что в Рязанской области. На полигоне призывники стреляли из винтовок, учились штыковому бою и другим премудростям военной службы.
Наступил 1941 год — год суровых испытаний для нашей страны. О начале войны Виктор Кузнецов узнал по радио, находясь по делам колхоза в Епифани. На фронт он тогда не попал, так как был признан мобилизационной комиссией негодным к строевой службе. Пасеку колхоза в Молчаново разделили по пчелосемьям и раздали колхозникам. Виктора направили на курсы трактористов в Епифанскую МТС. В октябре враг вступил на территорию Тульской области, началась эвакуация материальных ценностей организаций и предприятий. Тракторы отправляли на станцию Миллионная Рязанской области, где их разбирали, грузили на платформы и отправляли на восток.
21 ноября 1941 года началась оккупация Епифанского района. Вражеские войска удерживали район в течение семнадцати дней.
Ранней весной 1942 года в колхозах начали готовиться к сельскохозяйственным работам. Это было невероятно трудно. Немногочисленные тракторы, которые удалось вернуть из эвакуации и починить, работали целыми сутками без остановки. Но чаще всего пахали, запрягая лошадей и быков.
9 июля 1942 года по повестке из Епифанского районного военного комиссариата, который тогда временно размещался в соседнем городе Богородицк, Виктора Семеновича Кузнецова призвали в Красную армию и направили в Тулу. С Кузнецовым в одну команду попали еще два его земляка, Демид Кусов из деревни Милославщина и Илья Алексеев из села Таболо. Они прибыли на сборный пункт городского военкомата Тулы, который размещался на третьем этаже фабрики-кухни (в наши дни в этом здании находится центральный офис Сбербанка). Поднявшись по лестнице и выглянув в окно, Кузнецов с товарищами увидели, что город хорошо укреплен, во многих районах установлены зенитные орудия.
Виктор Семенович служил в 229-й стрелковой дивизии 2-го формирования (сформирована в городе Ишим Тюменской области в период с декабря 1941-го по январь 1942-го года). В газетах ее впоследствии называли «пропавшей дивизией».
Поезд с Тулы сначала направился на Вышний Волочок, а оттуда — на Сталинград. Состав сопровождал оправившийся после контузии политрук. Настроение мобилизованных ребят было приподнятым, в дороге пели, плясали. Политрук, повидавший ужасы войны, говорил: «Ребята, не торопитесь в бою, держитесь ближе к земле». При подъезде к Сталинграду эшелон подвергся налету вражеских самолетов. Зенитный расчет, находившейся на задней платформе поезда и имевший счетверенный пулемет Максим, не смог оказать отпор немцам. Новобранцы были напуганы. Кто-то кричал, кто-то плакал, увидев кровь. А Кузнецов вспомнил слова политрука. Вместе с несколькими сослуживцами он быстро спрыгнул в придорожную канаву и переждал налет.
После разгрузки дивизия, в которой служил Виктор, совершила пятидневный пеший переход, пройдя в общей сложности около 150 километров, вспоминал он: «Шли походным маршем в сторону станицы Нижне-Чирская и станции Суровикино. Жара стояла градусов под сорок, не меньше».
В середине июля 1942 года 229-я стрелковая дивизия влилась в состав 62-й Армии Сталинградского фронта. 22 июля ее передовые отряды вступили в бой с немцами. На следующий день подразделения дивизии заняли позиции в 30 километрах от станицы Нижне-Чирская. Несколько дней подряд они пытались наступать в сторону станицы, но безуспешно. Позже, под натиском превосходящих сил противника, советским войскам пришлось отступить к реке Чир. В начале августа 1942 года, после кровопролитных сражений, подразделения 229-й стрелковой дивизии начали отходить.
Виктор Семенович Кузнецов вспоминал: «Отступали в день по 20–25 километров. Только отступим — давай рыть окопы. Однажды пришлось подвозить снаряды на передовую. Возили ночью, на машине с выключенными фарами. Как-то водитель то ли заснул, то ли не разглядел препятствие, и мы на всей скорости въехали в наш же противотанковый ров. У меня была разбита голова и сломана левая ключица. Очнулся уже в бинтах. Первое, что спросил — про винтовку, так как за потерю оружия строго наказывали. Медсестра успокоила, сказав, что все на месте. Как оказалось, попал я в госпиталь на железнодорожной станции Чир».
Полевой госпиталь располагался в здании школы, над ним вывесили белый флаг с красным крестом. Раненых было очень много. Не хватало врачей и медсестер, лекарств и инструментов. Вместо скальпелей использовали опасные бритвы. Немного окрепнув, Виктор Семенович стал помогать медперсоналу.
Однажды врачи и медсестры куда-то исчезли. А чуть позже к госпиталю подъехал немецкий танк. Прозвучала команда «Встать!» Семеро поднялись, и в тот же момент из танка по ним открыли пулеметный огонь. Кузнецов подумал, что вставать ни за что не будет, пусть давят. Но танк развернулся и уехал. Затем подошли румынские войска. Уцелевшие раненые красноармейцы попали в плен.
Начались тяжкие испытания голодом и холодом. Шли пешком. Карпаты уже пересекали босиком, так как вся обувь развалилась.
Ели военнопленные все, что попадалось. Даже мертвых, уже начавших разлагаться лошадей. С павшего животного несколько человек торопливо срезали все мясо. В этой суматохе Кузнецова как-то даже нечаянно полоснули по руке опасной бритвой. Чтобы не умереть от голода, ели даже сваренные, предварительно пережженные на костре кости.
Позже наш герой попал в концлагерь в немецком Штутгарте. Заключенным приходилось разгружать уголь из вагонов. Немцы кричали «фауль», то есть лентяй по-немецки и говорили с издевкой: «Стаханов ваш вот много трудился, а вы не хотите». Кормили плохо, одной брюквой.
На построениях все время искали евреев, цыган. Вербовали в армию генерала Власова. Особой свирепостью отличался бывший владелец завода шампанских вин, до революции живший в России, а позже переехавший в Германию. Он нещадно бил пленных и приговаривал: «Ну что, сволочи, я вас двадцать пять лет ждал. И дождался!»
Бывало, военнопленных набивали в вагоны, как сельдей в бочку, и запирали на несколько дней без еды и питья. В живых из всего состава оставалось всего несколько человек. Люди ежедневно умирали от голода, холода и тяжелого труда. Виктор Кузнецов трижды переболел тифом.
Узникам концлагеря удалось создать подпольное движение, члены которого помогли Виктору попасть в шорную мастерскую, где делали сбруи. Поначалу он сомневался, что справится, но товарищи подбодрили: «Жить захочешь, научишься».
Зиму 1942–1943 годов, работая в теплом помещении, Кузнецов перенес уже легче. В то время наши войска под Сталинградом преподали немцам урок, и захватчики уже не были уверены, как раньше, в своей скорой победе. Они часто говорили о Жукове, называя его на свой манер Шуков. А еще хорошо отзывались о советских артиллеристах, мол, заслуживают поощрения в виде шоколада, а о зенитчиках не очень — их овсом можно кормить.
Из Штутгарта военнопленных перебросили в Норвегию. Заперли на неделю на пароме. И снова — без еды и воды. Наконец прибыли в концлагерь Ланганес. Заключенные долбили шурфы в скале, потом туда закладывали взрывчатку. Так строили железную дорогу из порта в город.
Виктор Кузнецов прихватил с собой из Штутгарта шило и иглу. Он укоротил свою черную шинель почти до пояса и начал шить тапочки из теплой толстой ткани для норвежских женщин. В качестве платы за домашнюю обувь норвежки приносили хлеб, которыми умелец делился с товарищами по несчастью. Ближе к победе режим в лагере стал менее строгим.
Однажды один из военнопленных украл инструменты у Виктора. Вора очень быстро нашли и сильно избили. Из-за этого инцидента администрация лагеря арестовала Кузнецова и отправила его «под грибок» — так военнопленные называли виселицу. Но судьба в очередной раз уберегла нашего земляка. Истощенный Кузнецов вновь заболел тифом. Он слег и не мог от слабости сдвинуться с места. А 7 мая 1945 года наступил долгожданный день — в город зашли солдаты Красной армии и освободили всех пленных.
Пройдя тяжелейшие испытания, Виктор Семенович Кузнецов в 1947 году вернулся домой к жене Наталье Яковлевне и детям Анатолию, Николаю и Любови. Она родилась в 1943 году, когда отец уже был в армии. В 1948 году у Кузнецовых родился сын Сергей. Несмотря на все страдания, выпавшие на долю Виктора, этот мужественный и стойкий человек не озлобился и не замкнулся. Наоборот, всегда щедро делился с окружающими теплом своей души.
Отец Виктора, Семен Александрович — участник Русско-японской войны 1904–1905 гг., проходивший службу на минном заградителе «Енисей». Корабль подорвался на третий день войны, при установке мин у берегов Ляодунского полуострова. Спастись тогда удалось немногим, среди них был и старший минер Кузнецов. После лечения его направили служить на минный транспорт «Амур». Но и там молодому военному пришлось вскоре пережить катастрофу — в мае 1904 года, при обороне Порт-Артура «Амур» затонул, получив тяжелые повреждения от вражеской артиллерии. За героизм и мужество, проявленные в сражениях против японцев, Семена Кузнецова наградили двумя Знаками Особого Воинского Отличия (с 1913 года эта награда официально стала называться Георгиевский Крест).
По стечению обстоятельств обе награды были IV степени, хотя по правилам награждения того времени это являлось нарушением. Семену Александровичу Кузнецову должны были вручить Знак Особого Воинского Отличия III степени.
Во время службы Семен Александрович учился в Кронштадте, где получил специальность электрика-минера. Лекции студентам читал сам Александр Попов — изобретатель радио. После войны Кузнецов работал электриком в Москве. А после революции вернулся на родину, в Епифанский уезд.
В 1921 году жители уезда страдали от голода. В этот год умер дед Виктора, Александр Кузнецов. В 1922 году Виктор закончил школу. Его дядя, Петр Кузнецов, в 1925–1926 гг. попал в поле зрения ОГПУ, как сочувствующий партии социалистам-революционерам, и вскоре бесследно исчез.
С началом коллективизации в 1927 году Кузнецовы попали в список зажиточных крестьян, поэтому семью обязали сдать 500 пудов картошки (более 8 тонн) по так называемому твердому заданию. Виктор и его отец собрали весь картофель со своего огорода, но этого оказалось мало. Недостающее докупили у крестьян в Епифанском уезде. Овощи отвозили на Епифанский спиртовой завод, где приходилось отстаивать огромную очередь, растянувшуюся больше, чем на два километра, почти до Никольского собора. За невыполнение твердого задания грозило суровое наказание.
В 1929 году Семен Кузнецов с младшим сыном Михаилом уехал в Карсакпай (Казахстан) на заработки. Там работал их близкий родственник, Иван Деев — участник трех революций (революции 1905 года, Февральской буржуазной революции 1917 года, Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года) и директор завода национализированной английской медно-плавильной компании. Виктор просился с отцом и братом, но его оставили дома присматривать за хозяйством.
В феврале 1931 года Виктор Семенович женился на Наталье Яковлевне Мироновой из села Краснополье. В конце года у них родился сын Анатолий. Спустя несколько лет родились еще двое детей Евгений и Николай. К сожалению, Евгений умер младенцем.
В марте 1931 года в Молчаново был образован колхоз. В числе первых пятнадцати семей в него вступили и Кузнецовы. Виктору доверили колхозную пасеку, которую он увеличил с девяти до ста сорока пяти пчелосемей за девять лет. В 1940 году успешный пчеловод стал участником Выставки достижений народного хозяйства в Москве, представляя Епифанский район Тульской области.
Срочную службу Виктор Кузнецов не проходил, а лишь дважды призывался на краткосрочные сборы. В первый раз его направили в село Новокрасивое Ефремовского района. Второй раз — в Селецкие лагеря, что в Рязанской области. На полигоне призывники стреляли из винтовок, учились штыковому бою и другим премудростям военной службы.
Наступил 1941 год — год суровых испытаний для нашей страны. О начале войны Виктор Кузнецов узнал по радио, находясь по делам колхоза в Епифани. На фронт он тогда не попал, так как был признан мобилизационной комиссией негодным к строевой службе. Пасеку колхоза в Молчаново разделили по пчелосемьям и раздали колхозникам. Виктора направили на курсы трактористов в Епифанскую МТС. В октябре враг вступил на территорию Тульской области, началась эвакуация материальных ценностей организаций и предприятий. Тракторы отправляли на станцию Миллионная Рязанской области, где их разбирали, грузили на платформы и отправляли на восток.
21 ноября 1941 года началась оккупация Епифанского района. Вражеские войска удерживали район в течение семнадцати дней.
Ранней весной 1942 года в колхозах начали готовиться к сельскохозяйственным работам. Это было невероятно трудно. Немногочисленные тракторы, которые удалось вернуть из эвакуации и починить, работали целыми сутками без остановки. Но чаще всего пахали, запрягая лошадей и быков.
9 июля 1942 года по повестке из Епифанского районного военного комиссариата, который тогда временно размещался в соседнем городе Богородицк, Виктора Семеновича Кузнецова призвали в Красную армию и направили в Тулу. С Кузнецовым в одну команду попали еще два его земляка, Демид Кусов из деревни Милославщина и Илья Алексеев из села Таболо. Они прибыли на сборный пункт городского военкомата Тулы, который размещался на третьем этаже фабрики-кухни (в наши дни в этом здании находится центральный офис Сбербанка). Поднявшись по лестнице и выглянув в окно, Кузнецов с товарищами увидели, что город хорошо укреплен, во многих районах установлены зенитные орудия.
Виктор Семенович служил в 229-й стрелковой дивизии 2-го формирования (сформирована в городе Ишим Тюменской области в период с декабря 1941-го по январь 1942-го года). В газетах ее впоследствии называли «пропавшей дивизией».
Поезд с Тулы сначала направился на Вышний Волочок, а оттуда — на Сталинград. Состав сопровождал оправившийся после контузии политрук. Настроение мобилизованных ребят было приподнятым, в дороге пели, плясали. Политрук, повидавший ужасы войны, говорил: «Ребята, не торопитесь в бою, держитесь ближе к земле». При подъезде к Сталинграду эшелон подвергся налету вражеских самолетов. Зенитный расчет, находившейся на задней платформе поезда и имевший счетверенный пулемет Максим, не смог оказать отпор немцам. Новобранцы были напуганы. Кто-то кричал, кто-то плакал, увидев кровь. А Кузнецов вспомнил слова политрука. Вместе с несколькими сослуживцами он быстро спрыгнул в придорожную канаву и переждал налет.
После разгрузки дивизия, в которой служил Виктор, совершила пятидневный пеший переход, пройдя в общей сложности около 150 километров, вспоминал он: «Шли походным маршем в сторону станицы Нижне-Чирская и станции Суровикино. Жара стояла градусов под сорок, не меньше».
В середине июля 1942 года 229-я стрелковая дивизия влилась в состав 62-й Армии Сталинградского фронта. 22 июля ее передовые отряды вступили в бой с немцами. На следующий день подразделения дивизии заняли позиции в 30 километрах от станицы Нижне-Чирская. Несколько дней подряд они пытались наступать в сторону станицы, но безуспешно. Позже, под натиском превосходящих сил противника, советским войскам пришлось отступить к реке Чир. В начале августа 1942 года, после кровопролитных сражений, подразделения 229-й стрелковой дивизии начали отходить.
Виктор Семенович Кузнецов вспоминал: «Отступали в день по 20–25 километров. Только отступим — давай рыть окопы. Однажды пришлось подвозить снаряды на передовую. Возили ночью, на машине с выключенными фарами. Как-то водитель то ли заснул, то ли не разглядел препятствие, и мы на всей скорости въехали в наш же противотанковый ров. У меня была разбита голова и сломана левая ключица. Очнулся уже в бинтах. Первое, что спросил — про винтовку, так как за потерю оружия строго наказывали. Медсестра успокоила, сказав, что все на месте. Как оказалось, попал я в госпиталь на железнодорожной станции Чир».
Полевой госпиталь располагался в здании школы, над ним вывесили белый флаг с красным крестом. Раненых было очень много. Не хватало врачей и медсестер, лекарств и инструментов. Вместо скальпелей использовали опасные бритвы. Немного окрепнув, Виктор Семенович стал помогать медперсоналу.
Однажды врачи и медсестры куда-то исчезли. А чуть позже к госпиталю подъехал немецкий танк. Прозвучала команда «Встать!» Семеро поднялись, и в тот же момент из танка по ним открыли пулеметный огонь. Кузнецов подумал, что вставать ни за что не будет, пусть давят. Но танк развернулся и уехал. Затем подошли румынские войска. Уцелевшие раненые красноармейцы попали в плен.
Начались тяжкие испытания голодом и холодом. Шли пешком. Карпаты уже пересекали босиком, так как вся обувь развалилась.
Ели военнопленные все, что попадалось. Даже мертвых, уже начавших разлагаться лошадей. С павшего животного несколько человек торопливо срезали все мясо. В этой суматохе Кузнецова как-то даже нечаянно полоснули по руке опасной бритвой. Чтобы не умереть от голода, ели даже сваренные, предварительно пережженные на костре кости.
Позже наш герой попал в концлагерь в немецком Штутгарте. Заключенным приходилось разгружать уголь из вагонов. Немцы кричали «фауль», то есть лентяй по-немецки и говорили с издевкой: «Стаханов ваш вот много трудился, а вы не хотите». Кормили плохо, одной брюквой.
На построениях все время искали евреев, цыган. Вербовали в армию генерала Власова. Особой свирепостью отличался бывший владелец завода шампанских вин, до революции живший в России, а позже переехавший в Германию. Он нещадно бил пленных и приговаривал: «Ну что, сволочи, я вас двадцать пять лет ждал. И дождался!»
Бывало, военнопленных набивали в вагоны, как сельдей в бочку, и запирали на несколько дней без еды и питья. В живых из всего состава оставалось всего несколько человек. Люди ежедневно умирали от голода, холода и тяжелого труда. Виктор Кузнецов трижды переболел тифом.
Узникам концлагеря удалось создать подпольное движение, члены которого помогли Виктору попасть в шорную мастерскую, где делали сбруи. Поначалу он сомневался, что справится, но товарищи подбодрили: «Жить захочешь, научишься».
Зиму 1942–1943 годов, работая в теплом помещении, Кузнецов перенес уже легче. В то время наши войска под Сталинградом преподали немцам урок, и захватчики уже не были уверены, как раньше, в своей скорой победе. Они часто говорили о Жукове, называя его на свой манер Шуков. А еще хорошо отзывались о советских артиллеристах, мол, заслуживают поощрения в виде шоколада, а о зенитчиках не очень — их овсом можно кормить.
Из Штутгарта военнопленных перебросили в Норвегию. Заперли на неделю на пароме. И снова — без еды и воды. Наконец прибыли в концлагерь Ланганес. Заключенные долбили шурфы в скале, потом туда закладывали взрывчатку. Так строили железную дорогу из порта в город.
Виктор Кузнецов прихватил с собой из Штутгарта шило и иглу. Он укоротил свою черную шинель почти до пояса и начал шить тапочки из теплой толстой ткани для норвежских женщин. В качестве платы за домашнюю обувь норвежки приносили хлеб, которыми умелец делился с товарищами по несчастью. Ближе к победе режим в лагере стал менее строгим.
Однажды один из военнопленных украл инструменты у Виктора. Вора очень быстро нашли и сильно избили. Из-за этого инцидента администрация лагеря арестовала Кузнецова и отправила его «под грибок» — так военнопленные называли виселицу. Но судьба в очередной раз уберегла нашего земляка. Истощенный Кузнецов вновь заболел тифом. Он слег и не мог от слабости сдвинуться с места. А 7 мая 1945 года наступил долгожданный день — в город зашли солдаты Красной армии и освободили всех пленных.
Пройдя тяжелейшие испытания, Виктор Семенович Кузнецов в 1947 году вернулся домой к жене Наталье Яковлевне и детям Анатолию, Николаю и Любови. Она родилась в 1943 году, когда отец уже был в армии. В 1948 году у Кузнецовых родился сын Сергей. Несмотря на все страдания, выпавшие на долю Виктора, этот мужественный и стойкий человек не озлобился и не замкнулся. Наоборот, всегда щедро делился с окружающими теплом своей души.
Кузнецов Виктор Семенович и заметка о нём в епифанской районной газете «Вперед» от 6 июня 1940 г.
Извещение о том, что красноармеец Кузнецов пропал без вести. 1944 г.
Военный билет Кузнецова В.С.
Владимир ЕРМОЛАЕВ,
методист Кимовского историко-краеведческого музея имени В.А. Юдина