Я расскажу вам историю, как одна любопытная кукла решила стать человеком.
До сих пор ещё сохранился у нас в деревне заброшенный колодец, забитый крест-накрест досками. Говорят, когда-то в этом колодце жил одинокий старый чёрт. Долгими зимними вечерами ему очень хотелось поговорить, да не с кем. И он жалел, что нет у него внучки, маленькой весёлой чертовки.
Как-то в колодец упала детская вязаная варежка. Старый чёрт поднял её и долго рассматривал. На варежке были вышиты два цветка — зелёный и синий. Сделал чёрт из варежки куклу и назвал её Варварой. Один глаз у Варвары был зелёный, другой синий, а из вязаного пальца получился вздёрнутый любопытный нос.
Теперь, если чёрту было скучно, он разговаривал с Варварой. Он рассказывал ей о людях. Речи его были складные да смешные. По его словам, люди любят ходить вокруг да около, искать вчерашний день да плясать под чужую дудку.
Варвара слушала внимательно, и в её разноцветных глазах всё ярче разгоралось любопытство. За долгую зиму она столько всего наслушалась! И однажды весной обманула старого чёрта: заставила его смотреть сквозь пальцы и считать ворон, а сама убежала.
Вылезла Варвара из колодца и очутилась на деревенской улице. В воздухе пахло берёзовыми дровами и свежим хлебом. За околицей висела алая зорька. А в синем небе, среди круглых румяных облаков, звенели невидимые жаворонки. Варвара от восхищения широко раскрыла глаза: вот, оказывается, среди какого раздолья живут люди! И она тоже решила стать человеком.
Во дворе крайней избушки звякнуло ведро. Это бабка Агафья, проводив деда Агафона в поле, стала доить корову. Варвара неторопливо вошла во двор и взялась ходить вокруг да около. Сначала её заметила корова, потом и бабка Агафья. Корова удивлённо фыркнула, а бабка Агафья спросила:
— Ты что здесь ищешь, дитятко?
— Вчерашний день! — бойко отвечала Варвара, вспомнив чёрта.
Старушка улыбнулась, приняв её слова за шутку.
— А куда же путь держишь?
— За семь вёрст киселя хлебать!
— Ну, зачем же так далеко. Кисель и у меня хороший.
Сослепу бабка Агафья не разобрала, кто перед ней, и приняла Варвару за девочку-нищенку. «Ишь, какая махонькая, а уже по людям ходит. Видать, не сладко на свете живётся... «— думала она. И ей стало жалко Варвару. Она привела её в избу, накормила молочным киселём и решила оставить у себя жить.
«Мы с дедом одинокие, вот и будет она у нас вместо внучки...»
Когда вечером вернулся с поля дед Агафон, бабка уже сшила Варваре цветастый сарафан, повязала её в белый платочек, и стала она совсем как деревенская девочка. С дедом они подружились быстро. Варвара, помня уроки старого чёрта, так хитро обо всём судила-рядила, что Агафон только дивился.
Услыхала внучка, как дед во дворе кобылу ругает, остановилась послушать.
— За что ты её? — спрашивает.
— Ну как же,— дед Агафон жалуется,— домой рысью бежит, а если по делу куда — кнутом не разгонишь.
— А ты её не покорми дня три, потом привяжи перед ней клок сена — куда хочешь побежит. Дед Агафон так и сделал: привязал поверх дуги палку, а на палку клок сена подвесил. Голодная кобыла видит перед собой сено, тянется, бежит... А дед радуется и Варвару нахваливает:
— Вот умная внучка!
А кобыла побегала, побегала — и сдохла. Спохватился дед, да поздно.
Но без лошади в хозяйстве как? И решили они с бабкой накопить денег на новую лошадь. Набрала Агафья свежих огурцов в огороде, парного молока в кувшин налила и понесла на базар продавать. Варвара тоже за ней увязалась.
Притулилась бабка в сторонке, покупатели к ней и не подходят. Так бы и день прошёл впустую, да внучка выручила: взялась сама торговать. Её из-за прилавка еле видно, а дела пошли куда как хорошо!
— Покупайте огурцы — зелёные, ядрёные, звенят как бубенцы! — покрикивала Варвара налево и направо.— А ещё у нас самое белое молоко!
—Это почему же?— улыбались покупатели.
— Да ведь оно от чёрной коровы!
И люди становились к маленькой весёлой торговке очередь.
— Какая ты, внученька, разговорчивая да поворотливая,— радовалась бабка,— И что бы я без тебя делала?
— У, бабушка, я ещё и не такое могу!
Когда они всё распродали, отправилась Варвара на людей посмотреть да себя показать. Идёт по базару и везде суёт свой любопытный нос: в молочный горшок, под кожушок, в бабий разговор, за дощатый забор... А где остановится, обязательно вокруг неё толпа соберётся. Вытащит Варвара дудочку, заиграет,— и тут же какой-нибудь мужичок сдвинет шапку на бочок и пустится в пляс. Да ещё с припевками:
—Это что за чудеса:
—Один конь, два колеса?
—Если догадаемся,
—Ох и покатаемся!
Стоят люди и сами себя не узнают. Вместо того чтобы торговать, один притопнет ногой, другой прихлопнет рукой, третий уши развесит... Прямо наваждение какое-то! А потом бабы опомнились и заговорили:
— Вот чёртова кукла! Всех от дела оторвала... Ведь от горшка два вершка, а такой цирк устроила!
А Варвара услыхала, что её чёртовой куклой называют, испугалась. Значит, догадался народ, кто она есть на самом деле?
Но тут на базаре появился цыган с серебряной серьгой в ухе: продавал кота в мешке. Все кинулись к нему, а про Варвару забыли.
— Кот у меня не простой,— нахваливал цыган,— сам деревянный, зубы железные, а хвост верёвочный.
Но никто не захотел покупать кота в мешке. Вот если бы взглянуть на него хоть одним глазком! А цыган и за это деньги требует.
Разгорелось в Варваре любопытство, протолкалась она к цыгану, протянула ему железный рубль. Цыган чуть-чуть приоткрыл перед ней мешок. Щёлочка была такая узкая, что едва соломинка пролезет. Отдала Варвара цыгану бумажный рубль, он ещё чуть-чуть мешок приоткрыл... Так и передавала она ему все деньги, какие с бабушкой Агафьей наторговали.
А когда, наконец, просунула в мешок голову, то увидела вместо кота... деревянную мышеловку на верёвочке. И угодила прямо в неё носом!
— Ну что, чёртова кукла, попалась? — усмехнулся цыган.— Теперь ты меня не обманешь, не заставишь сквозь пальцы смотреть да ворон считать...
Варвара обомлела. Оказывается, это был сам старый чёрт из деревенского колодца! Он хоть и прикинулся цыганом, но Варвара узнала его по голосу.
— Бабушка-а!— закричала она.
— Иду, внученька! — откликнулась бабка Агафья.— Не бойся, я здесь!
Люди потом рассказывали, что цыган со своим мешком сразу же куда-то пропал. На том месте, где он стоял, лишь пушилась фонтанчиком пыль. А рядом, закрыв лицо руками, сидела на земле Варвара.
С той порь и появилась в народе лукавая поговорка: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!»
Правда, бабка Агафья связала и пришила Варваре новый носик. Да такой ладный и аккуратный—лучше прежнего. А Варвара всё равно боялась на улицу выходить. Сидит, бывало, по целым дням в избе, грустная такая сидит сидит да и вздохнёт:
— Бабушка, дедушка, и чего я такая невезучая? Ведь хочу сделать как лучше! А получается наоборот.
Бабка Агафья молчит, дед Агафон тоже молчком думу свою думает. Уж больно прыткая внучка у них оказалась. И вспоминают они самые ласковые слова, чтобы утешить:
— Ах ты, Варварушка, золотая сударушка... Ты для нас словно вешний денек, светлый да тёплый,— скажет бабка Агафья.
— Взглянешь глазком — у нас и праздничек! — вторит ей дед Агафон. Обопрётся Варвара щекой на кулачок, слушает бабушку с дедушкой... И однажды от их добрых речей длинные ресницы ее сами собой заморгали, заморгали и из глаз выкатились две крупные капли—зелёная и синяя...
Поняла Варвара, что бабушка с дедушкой очень-очень любят ее. И она их любит. И захотелось ей порадовать их сделать что-нибудь хорошее, доброе. А чтобы снова не ошибиться, стала Варвара жить, как все деревенские дети. Помогала бабушке печку топить, носила деду Агафону завтрак в поле, корову Чернушку пасла да песни весёлые пела, а лукавые слова старого чёрта совсем позабыла.
— Ай да Варвара!, - удивлялись люди.— Вот ещё узнаешь, почём фунт лиха, и совсем человеком станешь.
А она в ответ смущённо шевелила вязаным носом и чувствовала в груди что-то тёплое и живое. Словно маленький птенчик застучал в скорлупу: тук-тук, тук-тук...
До сих пор ещё сохранился у нас в деревне заброшенный колодец, забитый крест-накрест досками. Говорят, когда-то в этом колодце жил одинокий старый чёрт. Долгими зимними вечерами ему очень хотелось поговорить, да не с кем. И он жалел, что нет у него внучки, маленькой весёлой чертовки.
Как-то в колодец упала детская вязаная варежка. Старый чёрт поднял её и долго рассматривал. На варежке были вышиты два цветка — зелёный и синий. Сделал чёрт из варежки куклу и назвал её Варварой. Один глаз у Варвары был зелёный, другой синий, а из вязаного пальца получился вздёрнутый любопытный нос.
Теперь, если чёрту было скучно, он разговаривал с Варварой. Он рассказывал ей о людях. Речи его были складные да смешные. По его словам, люди любят ходить вокруг да около, искать вчерашний день да плясать под чужую дудку.
Варвара слушала внимательно, и в её разноцветных глазах всё ярче разгоралось любопытство. За долгую зиму она столько всего наслушалась! И однажды весной обманула старого чёрта: заставила его смотреть сквозь пальцы и считать ворон, а сама убежала.
Вылезла Варвара из колодца и очутилась на деревенской улице. В воздухе пахло берёзовыми дровами и свежим хлебом. За околицей висела алая зорька. А в синем небе, среди круглых румяных облаков, звенели невидимые жаворонки. Варвара от восхищения широко раскрыла глаза: вот, оказывается, среди какого раздолья живут люди! И она тоже решила стать человеком.
Во дворе крайней избушки звякнуло ведро. Это бабка Агафья, проводив деда Агафона в поле, стала доить корову. Варвара неторопливо вошла во двор и взялась ходить вокруг да около. Сначала её заметила корова, потом и бабка Агафья. Корова удивлённо фыркнула, а бабка Агафья спросила:
— Ты что здесь ищешь, дитятко?
— Вчерашний день! — бойко отвечала Варвара, вспомнив чёрта.
Старушка улыбнулась, приняв её слова за шутку.
— А куда же путь держишь?
— За семь вёрст киселя хлебать!
— Ну, зачем же так далеко. Кисель и у меня хороший.
Сослепу бабка Агафья не разобрала, кто перед ней, и приняла Варвару за девочку-нищенку. «Ишь, какая махонькая, а уже по людям ходит. Видать, не сладко на свете живётся... «— думала она. И ей стало жалко Варвару. Она привела её в избу, накормила молочным киселём и решила оставить у себя жить.
«Мы с дедом одинокие, вот и будет она у нас вместо внучки...»
Когда вечером вернулся с поля дед Агафон, бабка уже сшила Варваре цветастый сарафан, повязала её в белый платочек, и стала она совсем как деревенская девочка. С дедом они подружились быстро. Варвара, помня уроки старого чёрта, так хитро обо всём судила-рядила, что Агафон только дивился.
Услыхала внучка, как дед во дворе кобылу ругает, остановилась послушать.
— За что ты её? — спрашивает.
— Ну как же,— дед Агафон жалуется,— домой рысью бежит, а если по делу куда — кнутом не разгонишь.
— А ты её не покорми дня три, потом привяжи перед ней клок сена — куда хочешь побежит. Дед Агафон так и сделал: привязал поверх дуги палку, а на палку клок сена подвесил. Голодная кобыла видит перед собой сено, тянется, бежит... А дед радуется и Варвару нахваливает:
— Вот умная внучка!
А кобыла побегала, побегала — и сдохла. Спохватился дед, да поздно.
Но без лошади в хозяйстве как? И решили они с бабкой накопить денег на новую лошадь. Набрала Агафья свежих огурцов в огороде, парного молока в кувшин налила и понесла на базар продавать. Варвара тоже за ней увязалась.
Притулилась бабка в сторонке, покупатели к ней и не подходят. Так бы и день прошёл впустую, да внучка выручила: взялась сама торговать. Её из-за прилавка еле видно, а дела пошли куда как хорошо!
— Покупайте огурцы — зелёные, ядрёные, звенят как бубенцы! — покрикивала Варвара налево и направо.— А ещё у нас самое белое молоко!
—Это почему же?— улыбались покупатели.
— Да ведь оно от чёрной коровы!
И люди становились к маленькой весёлой торговке очередь.
— Какая ты, внученька, разговорчивая да поворотливая,— радовалась бабка,— И что бы я без тебя делала?
— У, бабушка, я ещё и не такое могу!
Когда они всё распродали, отправилась Варвара на людей посмотреть да себя показать. Идёт по базару и везде суёт свой любопытный нос: в молочный горшок, под кожушок, в бабий разговор, за дощатый забор... А где остановится, обязательно вокруг неё толпа соберётся. Вытащит Варвара дудочку, заиграет,— и тут же какой-нибудь мужичок сдвинет шапку на бочок и пустится в пляс. Да ещё с припевками:
—Это что за чудеса:
—Один конь, два колеса?
—Если догадаемся,
—Ох и покатаемся!
Стоят люди и сами себя не узнают. Вместо того чтобы торговать, один притопнет ногой, другой прихлопнет рукой, третий уши развесит... Прямо наваждение какое-то! А потом бабы опомнились и заговорили:
— Вот чёртова кукла! Всех от дела оторвала... Ведь от горшка два вершка, а такой цирк устроила!
А Варвара услыхала, что её чёртовой куклой называют, испугалась. Значит, догадался народ, кто она есть на самом деле?
Но тут на базаре появился цыган с серебряной серьгой в ухе: продавал кота в мешке. Все кинулись к нему, а про Варвару забыли.
— Кот у меня не простой,— нахваливал цыган,— сам деревянный, зубы железные, а хвост верёвочный.
Но никто не захотел покупать кота в мешке. Вот если бы взглянуть на него хоть одним глазком! А цыган и за это деньги требует.
Разгорелось в Варваре любопытство, протолкалась она к цыгану, протянула ему железный рубль. Цыган чуть-чуть приоткрыл перед ней мешок. Щёлочка была такая узкая, что едва соломинка пролезет. Отдала Варвара цыгану бумажный рубль, он ещё чуть-чуть мешок приоткрыл... Так и передавала она ему все деньги, какие с бабушкой Агафьей наторговали.
А когда, наконец, просунула в мешок голову, то увидела вместо кота... деревянную мышеловку на верёвочке. И угодила прямо в неё носом!
— Ну что, чёртова кукла, попалась? — усмехнулся цыган.— Теперь ты меня не обманешь, не заставишь сквозь пальцы смотреть да ворон считать...
Варвара обомлела. Оказывается, это был сам старый чёрт из деревенского колодца! Он хоть и прикинулся цыганом, но Варвара узнала его по голосу.
— Бабушка-а!— закричала она.
— Иду, внученька! — откликнулась бабка Агафья.— Не бойся, я здесь!
Люди потом рассказывали, что цыган со своим мешком сразу же куда-то пропал. На том месте, где он стоял, лишь пушилась фонтанчиком пыль. А рядом, закрыв лицо руками, сидела на земле Варвара.
С той порь и появилась в народе лукавая поговорка: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!»
Правда, бабка Агафья связала и пришила Варваре новый носик. Да такой ладный и аккуратный—лучше прежнего. А Варвара всё равно боялась на улицу выходить. Сидит, бывало, по целым дням в избе, грустная такая сидит сидит да и вздохнёт:
— Бабушка, дедушка, и чего я такая невезучая? Ведь хочу сделать как лучше! А получается наоборот.
Бабка Агафья молчит, дед Агафон тоже молчком думу свою думает. Уж больно прыткая внучка у них оказалась. И вспоминают они самые ласковые слова, чтобы утешить:
— Ах ты, Варварушка, золотая сударушка... Ты для нас словно вешний денек, светлый да тёплый,— скажет бабка Агафья.
— Взглянешь глазком — у нас и праздничек! — вторит ей дед Агафон. Обопрётся Варвара щекой на кулачок, слушает бабушку с дедушкой... И однажды от их добрых речей длинные ресницы ее сами собой заморгали, заморгали и из глаз выкатились две крупные капли—зелёная и синяя...
Поняла Варвара, что бабушка с дедушкой очень-очень любят ее. И она их любит. И захотелось ей порадовать их сделать что-нибудь хорошее, доброе. А чтобы снова не ошибиться, стала Варвара жить, как все деревенские дети. Помогала бабушке печку топить, носила деду Агафону завтрак в поле, корову Чернушку пасла да песни весёлые пела, а лукавые слова старого чёрта совсем позабыла.
— Ай да Варвара!, - удивлялись люди.— Вот ещё узнаешь, почём фунт лиха, и совсем человеком станешь.
А она в ответ смущённо шевелила вязаным носом и чувствовала в груди что-то тёплое и живое. Словно маленький птенчик застучал в скорлупу: тук-тук, тук-тук...
